Хэнк Стэмпер: Оборотень
Жанр: Фэнтэзи, хоррор, проза
О произведении: Новый рассказ автора Hank Stemper
Деревня наша находится глубоко в тайге. В ней не более двадцати дворов. Бедных и нищих у нас нет, мы все очень хорошо знаем друг друга и при надобности помогаем, если у кого-то возникают проблемы. Вокруг нашей деревушки только лес, да маленькая богатая рыбой речка. До ближайшего селения от сюда месяц пешком или две недели на лошади, но не каждый крестьянин может позволить себе лошадь. В общем, полная глушь. Все в деревне язычники, и мы живем по устоям предков
Теперь мне хотелось бы рассказать о моем хозяйстве и моей семье. Я женат на красавице Марьяне. Живем мы в мире и согласии, через несколько лет после нашей свадьбы у нас родился сын, Святослав, которому сейчас девять лет. Святослав фигурой и глазами похож на меня, а характером на мать. Но цвет волос у него белый, ни в меня, ни в Марьяну. У меня волосы темного цвета, глаза темно-синие.
Изба у нас самая крепкая и ладная во всей деревне, но находится прямо на опушке леса. Из скотины — одна кобыла, одна корова, свинья с шестью поросятами, десять серых овец, десять кур и один петух, дружелюбный пес Яр и кошка Мурка. Участок наш очень хороший, потому что находится на плодородной земле, как и вся наша деревушка. Моя семья достаточно зажиточная, и мы ни на что не жалуемся.
Сегодня, под вечер, когда осеннее небо уже утратило свою яркую голубизну, но солнце еще не село, окрасив своими последними лучами за этот день в оранжево-красный цвет облака, все дома в деревне и хвойный лес за моей избой, я вышел на ее порог и наблюдал, как остальные жители поселка загоняют скот по хлевам, пунькам и курятникам, запирают ставни и двери, впустив собак и кошек на сегодняшнюю ночь в сени. Ведь нынче было полнолуние, и все люди отсюда полагали, что в такие ночи бродит по окрестностям всякая нечисть. Я прошелся по моему двору и проверил, все ли закрыто, потом подошел к жене, передал ей только что прибежавшую пятнистую кошку Мурку, запустил Яра в хлев к корове, лошади и свиньям и строго-настрого наказал жене и сыну запереться на засов и никому не открывать двери, даже мне, если я вернусь раньше наступления утра, и петушиные крики не возвестят о начале нового дня.
Марьяна закрыла дверь, после чего я услышал звук запирающегося засова и удостоверился, что семья в безопасности. Когда я выходил из калитки, деревня уже была пуста, и тишину нарушала разве что трескотня сверчков, но теперь гораздо более тихая, нежели чем летом. Солнце уже село и воздух был наполнен той неповторимой вечерней свежестью, которой нет в любое другое время суток. Из-за леса начала всходить медно-красная гигантских размеров луна, но я развернулся к ней спиной и отправился в путь. Скоро наступят холода, и это было ощутимо, но я уверенно продолжал свой путь к тропинке, ведущей вглубь леса. Когда я перешел границу леса, мне показалось, будто я вошел в теплую комнату с улицы. В лесу было намного теплее, чем в деревне и тошнотворно пахло прелыми листьями. Но я быстро к этому привык и перестал замечать запах. Я шел по все хуже и хуже освещенной тропиинке, но мне не было страшно, я хорошо чувствовал себя здесь. Вокруг раздавались крики ночных птиц, по обеим сторонам тропинки постоянно что-то похрустывало и шуршало.Вот стало совсем темно, но, к своему счастью, я превосходно вижу в темноте, так что никаких неудобств отсутствие света мне не доставляло.
После часа ходьбы по узкой тропинке я наконец вышел на небольшую поляну, залитую светом уже взошедшей и поднявшейся луны. Я поднял голову и увидел ее над макушками деревьев: огромную, бледно-желтую в окружении мириад звезд, которая словно торопила, подгоняла меня. И действительно, от этого зрелища у меня сразу закружилась голова и все тело стало приятно зудеть, зрение и слух обострились до максимума, и я нетерпеливо начал совершать то, ради чего я здесь.
Посередине поляны стоял пень с воткнутым в него ножом, лезвие которого тускло поблескивало в лунном свете. Я снял с себя всю одежду, несмотря на холод вокруг, и аккуратно сложил ее под каким-то хвойным деревом. После этого я подошел к пню и начал перекидываться через него. Всего нужно было перекинуться двенадцать раз. Слева направо. Потом меня будто рвануло к земле невидимым крюком, после чего я провел лежа на земле на животе некоторое время. Когда я поднялся, глаза мои светились изнутри ярко-желтым пламенем, я уже был не тем, кем пришел сюда. Сознание мое затуманилось, и я понял...Началось!
Все мое тело страшно зачесалось, поэтому я начал яростно сдирать с себя кожу, но это не причиняло боли, скорее приносило удовлетворение. Вот уже показалась серая волчья шерсть, я чувствовал, как удлиннилось мое лицо и постепенно превращалось в настоящую волчью морду. Превращение головы окончилось звонким щелчком острых зубов.
Стопы мои выросли просто неимоверно, раза в два-два с половиной, а бедра и голени, наоборот, укоротились. Руки и торс обросли мощнейшими мускулами и покрылись грубой серо-черной шерстью. Перекидывание завершилось протяжным тоскливым воем.
Да, я волколак, вервольф, ликантроп, оборотень — называйте как угодно. В нашей деревне верят в волколаков и очень боятся их, поэтому это является моей тайной. Стал я волколаком несколько лет назад, после укуса волка, и с тех пор мне приходится каждое полнолуние приходить на эту поляну, чтобы перекинуться. Если я не «кувыркаюсь» через ножи, я превращаюсь в волколака внутренне, а не внешне, как сейчас.
Я с невероятной быстротой взобрался на дерево и огляделся вокруг. Луна слепила мои глаза, и видеть было трудно, но мне удалось понять, где деревня. В этом месте лес обрывался на километр, и были видны только несколько крыш самых высоких изб. Да, Вы поняли правильно, сейчас я отправлюсь в свое родное село.
Спрыгнув с дерева, я помчался через лес по той же самой тропинке. Теперь шум создавали не существа, копошащиеся недалеко от тропинки в лесу, а я, продираясь сквозь кусты с уже сухими листьями и ломая ветки. Обратная дорога заняла у меня куда меньше времени, чем тогда, когда я шел к поляне, и вот я уже стою на четырех лапах у своей избы и смотрю на деревню, вдыхая запах людей и скота, которые в своем человеческом обличье чувствовать не мог. Запах живого мяса манил меня, а свет луны подстрекал к дальнейшим действиям, и я отправился к соседскому хлеву, где жили пять взрослых свиней и один жирный боров. Я залез через небольшое отверстие в крыше. От меня, видимо, пахло волком, что и привлекло пса. Он бросился на меня, но я сбил его ударом передней лапы, и он отлетел к стене. Свиньи проснулись и обеспокоенно зашевелились, сонно похрюкивая. Я бросился на борова и впился в его мощный загривок острыми зубами. Боров страшно завизжал и попытался скинуть меня, но я только подзадорился от этого. Я с помощью зубов медленно перемещался с загривка к горлу, к артерии, в которой пока что пульсирует жизнь. И вот боров в последний раз дернулся, кровь хлынула и уже не останавливалась. Я вспорол ему брюхо когтистыми лапами, немного поел и выскочил из хлева, оставив там два бездыханных тела — пса и борова. Я знал, что люди не вышли бы на шум, и поэтому продолжил убивать скот, пока не удовлетворил зверя внутри себя. Для виду даже загрыз пару своих овец.
Ну что ж, пора мне и обратно перекинуться. Я опять быстро преодолел расстояние, соединяющее поляну с деревней, и начал перекидываться уже справа налево через воткнутый в пень нож. Меня снова уложило на землю, где я лежал некоторое время. Когда я встал, волчья шкура уже слезла, и начали трансформироваться конечности. Я поднял одежду и оделся, потом заспешил назад, в деревню, по дороге искупавшись в ледяной реке, тем самым смыв с себя кровь, и подстрелив парочку куропаток, чтобы Марьяна ничего не заподозрила.
И вот я в четвертый раз за эту ночь прошелся по этой тропинке. Я опять чувствовал себя последней сволочью из-за того, что убиваю скот своих товарищей, соседей и родных, что я не смог пересилить волчьи инстинкты.
В то время, когда я подошел к своей калитке, петухи начали свою утреннюю «песню», разбудив обитателей деревни, хотя я думаю, что они и так былы разбужены предсмертными визгами поедаемой скотины.
Я постучал в дверь своей избы, и мне открыли. Марьяна молча приняла куропаток и отправилась ощипывать их.
-На деревню ночью напали волки,-сказал я, наливая себе в миску воды.-У нас порезали двух овец, я уже вынес их во двор.
-Я ночью слышала, как визжали свиньи и бесновались собаки,- Марьяна обезглавила одну из куропаток.
В дверь постучали. Я открыл. На пороге стоял старейшина Всеслав. Это был пожилой мужчина, которого еще нельзя назвать стариком. Он был хорошо одет, носил бороду, в которую уже прокралась седина. На его лице было выражение боли, огорчения и какой-то печали, которая присутствовала всегда в его глазах, даже когда он улыбался.
-Вячеслав, волки опять приходили. Каждый двор потерял какую-то часть животных. Пора, я думаю, строить ограждение вокруг деревни. Здесь уже не так безопасно, как прежде. Ишь, повадились скотину убивать, гады серые! Собирай мужиков, идем лес рубить,- Всеслав удалился.
Когда он пришел, у меня холодный пот проступил, поэтому несложно догадаться, какое я почувствовал облегчение. Выходит пронесло. Опять. Я затворил дверь, подумав о том, что надо бы, когда в следующий раз пойду на охоту(на этот раз обычную) выбрать другую поляну подальше отсюда и перенести туда пень с ножом. Тогда точно никогда не догодаются, что приходили не волки, а — Я.
